Подключив к мозгу старухи датчики, Антон Степанович вывел их на компьютер. Теперь можно было и передохнуть. За шкафом имелся «уголок отдыха»: там стояло кресло, аквариум с почечно-каменным грунтом и золотыми рыбками. Там можно было подождать, пока компьютер считает информацию, и подумать.

Антон Степанович зашел за шкаф и от неожиданности отступил… В его кресле кто-то сидел. Закинув ногу на ногу, подперев голову рукой, мужчина средних лет задумчиво взирал на жизнь водоплавающих.

– Что это?!.. Кто… это? – пробормотал Антон Степанович.

– Антоша, – в кабинет вошла Лола. – Антоша, тут приходил твой друг детства…

– Какой друг?

Антон Степанович снова посмотрел на мужчину средних лет.

– Ну этот, как его, Жора. Так он опять покойника принес. Симпатичный такой…

– Кто? Жора?

– Покойник. У тебя стол старухой занят был, я разрешила его в кресло посадить. Он такой симпатичный.

– Дура, как он может быть симпатичным, ведь он покойник!

– Слушай, я от тебя уйду, если ты даму будешь оскорблять… – обиделась Лола. – И вообще… закрой форточку, холодно же.

– Ты помнишь, что было в прошлом году, когда я закрыл форточку и мы уехали на дачу.

– Да, кстати, Жора – твой друг, просил передать, что это свежак после несчастного случая, – уже выходя, бросила Лолита.

– Что же ты молчала?! – засуетился Антон Степанович.

Он сгрузил старуху на пол, а вместо нее водрузил на стол мужчину средних лет. И только когда взял в руки пилу, чтобы трепанировать череп, и, оголив мозг, подключать датчики, обратил внимание на его лицо.

– Мать честная, кого я вижу?!

Это был одноклассник Антона Степановича. Они даже ухаживали за одной девушкой. Антону Степановичу тогда не повезло, зато повезло сейчас.

– Ну, теперь послужи науке. Посмотрим, было ли у тебя чувство юмора.

Но он знал, что было.

Имелась у Антона Степановича и одна пламенная, но неразделенная страсть к одной женщине, вернее, даже не к женщине, а к части женского тела. Знай об этой страстишке жена Лола, она бы вцепилась в редкие волосы Антоши и, наверное, укусила бы его, не из ревности, разумеется, для порядка.

Это была помещенная в сосуд из толстого стекла, залитая специальным спиртовым раствором женская голова. Снизу и сверху старинный сосуд стягивали медные обручи.

Антон Степанович любил, достав сосуд из шкафа, где у него хранились химикаты, и поставив его рядом с аквариумом, смотреть на голову и мечтать… Нельзя сказать, что голова была красивой: бледная, с ввалившимися глазами… Ну, словом, на любителя, но что-то привлекало в ней Антона Степановича Она была у него уже два года, а он все никак не мог налюбоваться на нее. Чья это голова, он не знал. На медном обруче, вероятно, указывалось имя ее бывшей владелицы, но оно стерлось то ли от времени, то ли с умыслом.

Конечно, было понятно, что не всякую женскую голову сохраняют с такой любовью в дорогом сосуде. Какова же была история головы, до того как оказалась она в спирту?

История эта тем не менее всенародно известна, но стоит ее напомнить вкратце.

Голова эта принадлежала Марии Гамильтон, пользовавшейся благосклонностью… а, проще говоря, любовнице Петра Первого. Женщине очень красивой и при дворе влиятельной. Но, презрев любовь Петра, Мария Даниловна сошлась с Петровым денщиком Орловым, с коим тайно забавлялась любовными утехами. От этих утех у нее было трое незаконных детей, из которых она, желая скрыть свои «увлечения», двоих вытравила лекарствами, а третьего, родив уже, потихоньку удавила. Петру, конечно, донесли о таком безобразии. Марию Даниловну пытали и в 1719 году возвели на эшафот. Стоя рядом с ней, Петр хотел привлечь прекрасную даму к себе, но, увидев в ее глазах ненависть, отшатнулся.

По легенде, отрубленная голова, с глухим стуком упав на эшафот, шевеля губами и пуча глаза, пыталась что-то сказать. Петр поднял отрубленную голову и, поднеся ближе к глазам, присмотрелся (как известно, Петр умел читать по губам) к последним предсмертным словам прекрасной дамы. По рассказам очевидцев, поняв, что сказала отрубленная голова, Петр просветлел лицом и со слезами на глазах поцеловал голову в губы.

Много разных слухов, однако, ходило при дворе о том, что же сказала Мария Гамильтон перед или, точнее сказать, после смерти. Одни романтически настроенные придворные предполагали, что это были сорвавшиеся с уст слова любви к великому монарху. Но ходили и другие упорные слухи, что совсем не о любви шла речь, а о тайнике с кладом, о котором она знала, но даже под пыткой не выдала. Так или иначе, но велел Петр заспиртовать эту голову и определить в кунсткамеру на веки вечные…

А дальше было вот что: еще при жизни Петра чья-то, должно быть, высокооплаченная рука соскоблила с медной окантовки сосуда надпись, и голова стала безымянной. А после смерти Петровой унесли голову в спирту в кладовые, где она пылилась до того дня, когда безымянную голову, как не представляющую ценности, продали какому-то заезжему купцу. В те времена спрос на черепа и головы был велик, и держать череп в доме считалось высшим шиком (вспомним хотя бы гениального русского поэта А. С. П., тоже державшего в доме чужой череп). Потом голова красавицы пошла по рукам, меняя хозяев. А в 1910 году даже послужила орудием убийства. Когда граф Буш-ков в нетрезвом состоянии отдыхал в своем кабинете, грабитель забрался через окно и, увидев спящего графа, схватил подвернувшийся под руку тяжелый сосуд и долбанул по пьяной башке буржуя. Преступление так и не было раскрыто. Но в среде лихого народа ходили слухи, будто это дело рук известного бандита Ваньки Газа, перебравшегося потом из бандитской малины в малину политическую…

А в семнадцатом закружила голову революция рабочих и крестьян… Видели ее на столе наркома иностранных дел Коллонтай. Потом попала она каким-то образом с трофеями к батьке Махно и была занесена в хозяйственную опись, где о ней под номером 4212 можно прочитать три слова: «Голова барышни, в спирту» и в скобках «Не питьевом». Но и у батьки Махно не задержалась голова барышни. Разбила лихого атамана доблестная Красная армия. И кто стал ее хозяином?.. То ли охочий до редкостей командир Красной армии, то ли хохол из местного городка… Но одно известно точно: не попала она в голодное Поволжье, иначе бы больше не скиталась по свету. После уже видели голову детоубийцы в доме санитара идеологии Лаврентия Берии. Дальше след ее теряется до того самого момента, как алкаш принес голову в морг, посчитав, что там ей самое то и место. Возможно, так и было, но Жора предложит мозг для исследования Антону Степановичу. И, увидев эту когда-то очаровательную головку, Антон Степанович испытал к ней приятное чувство нежности. Не знал всех этих историй Антон Степанович, не знал, сколько в свое время вскружила эта голова головушек, да и не важно это было для него, он просто любил на нее смотреть.

Человек, которого взялся лечить Антон Степанович, считался, должно быть, значительной персоной, потому что его очень охраняли и привозили к нему Антона Степановича с завязанными глазами молчаливые мужчины. Потом так же, завязав глаза, увозили обратно.

Уже неделю он бился с его мозгом, пытаясь включить его в жизнь. Раньше на руку мнимо умерших лили расплавленное олово. Но к таким методам доктор прибегать не хотел, несмотря на то что требовалась организму хорошая встряска. В свободное время, тренируясь на покойниках, Антон Степанович разработал структуру пробуждения. За две недели он сильно продвинулся вперед в пробуждении покойников, и если уж мертвецы чуть ли не вскакивали и не пускались в пляс, то что говорить об обычном летаргике. И все же что-то не выходило. Хотя были и сдвиги в самочувствии больного, но Антон Степанович ждал большего и на большее надеялся.

Через три недели спящий открыл глаза.

Глава 3

ПОЧЕМУ ТЫ?

И тут где-то сзади раздался протяжный и долгий свист. Илья резко обернулся и увидел занесенный над его головой меч.