На полу машины он увидел сверток. Илья поднял его, развернул газету и радостно цокнул языком.

– Это как раз то, чего мне не хватало!

В свертке оказалось четыре бутерброда с колбасой. Трансу он предлагать не стал, а съел все бутерброды сам. Жизнь стала казаться не такой грустной и безнадежной, сквозь тучи выглянуло солнышко и, блеснув лучами, скрылось. Но этого оказалось достаточно, чтобы напомнить Илье, что жизнь состоит не только из скверностей.

Сытый Илья расслабился и, откинувшись на сиденье, закрыл глаза…

Он посидел с закрытыми глазами лишь одно мгновение, во всяком случае ему так показалось. Но машина дернулась, Илья встрепенулся и, открыв глаза, поднял голову и осмотрелся. Было темно, значит, наступила уже ночь, – автомобиль стоял в каком-то лесу или парке. В вершинах высоких деревьев шумел ветер. Транс сидел без движения. Илье даже показалось, что он спит или находится в глубокой отключке.

«А! Устал наконец, мерзавец! Отключился наконец. Ну теперь пора, – подумал Илья. – Пока он не очухался и дальше не рванул».

Илья взялся за ручку двери. Щелкнул замок… Илья замер, не отрываясь глядя на тупой затылок. Потом, набравшись смелости, тихонечко приоткрыл дверь и, спустив ногу, вышел из машины. Спросонья он плохо еще соображал, но был рад, что снова удалось уйти от Транса.

Несколько раз оглянувшись, Илья двинулся в лес. Но, сделав несколько шагов от машины, осмотрелся. Невдалеке он увидел темный силуэт небольшого домика. Илья протянул вперед руки и наткнулся… на каменный крест.

Все похолодело внутри у Ильи.

«Господи! Это же кладбище! Транс привез его на кладбище! Господи, опять кладбище!..»

Это было самое страшное из всего, что можно было себе придумать. Вот куда так целеустремленно тащил его запрограммированный Транс. Побег Ильи из-под кладбища, куда затащила его чудь, не мог повториться. Чудес на свете не бывает, бывают только случайности.

И сейчас окоченевший от ужаса Илья, вцепившись в надгробный крест, стоял без движения, без мыслей… Только лютый ужас был в нем в эту минуту, только он – ужас – застилал глаза…

И тут какой-то мерзкий смешок вывел Илью из оцепенения. Он посмотрел в ту сторону, откуда донесся смешок, но ничего не увидел. Потом смешок повторился. Илья вглядывался до боли, наконец начиная различать силуэты крестов, человека. Но человек ли это?

– Ну что застыл, как надгробный памятник! Давно тут тебя жду, – сказал кто-то из темноты.

Илья уже слышал этот голос. Но где?

– Головы-то кошачьи тебе приносили? – продолжал человек. – Сегодня последняя ночь.

Кто это был?! Какой знакомый голос! Человек в темноте явно был известен ему, очень хорошо известен. Но кто?! Кто?! Илья напрягал память… Но вспомнить не мог.

– Ну подойди, Илья. Раз уж ты здесь, а иначе быть и не могло – ты ведь избран. И я тебе даже завидую…

Чей это голос?! Кто стоит там во мраке?!

И тут, словно по желанию Ильи, из-за туч вышла луна. Ее свет озарил кладбище, и Илья отчетливо увидел надгробные памятники и стоящего в десяти шагах от него человека. Он был высок ростом, широкоплеч. Илья вгляделся в его лицо.

– Полковник Бойко, – еле слишно проговорил он.

Но как ни тихи были его слова, полковник услышал.

– Бывший полковник, – сказал он, засмеявшись. – Я сделал на том поприще свои дела. Теперь у меня другие задачи.

На полковнике Бойко было надето длинное черное одеяние. Илья не сразу заметил других стоящих неподалеку от него людей. Все они были одеты в такие же черные одеяния. Рассредоточившись среди могил, они стояли неподвижно, поэтому на них Илья поначалу не обратил внимания.

– Сегодня у нас большой праздник, – негромко продолжал полковник Бойко. – Мы предупреждали тебя заранее, уменьшая каждый день на одну голову. Подведите его.

Илья вскрикнул от неожиданности, ощутив, как с двух сторон его схватили за руки. Было слишком темно, и он, вглядываясь в Бойко, не заметил, как к нему бесшумно подошли люди. Илья попробовал вырваться, но бесполезно. Его подвели к Бойко.

Раз выглянув, луна так и не ушла, продолжая освещать кладбище. Вблизи Илья смог разглядеть полковника. Это был безусловно он, но что-то все же в нем сильно переменилось. В лунном свете подробностей было не уловить.

– Что смотришь? – полковник совсем близко наклонился к Илье, и тут Илья понял, что в нем переменилось. У него были совершенно белые глаза, как у всех людей племени чудь. – Ты еще не догадался? – заметив удивление Ильи, расхохотался Бойко. – Это были обычные контактные линзы, иначе любой умник вроде тебя меня бы сразу распознал.

– Зачем вы привезли меня сюда? – спросил Илья, оправившись от первого приступа ужаса.

– Я уже сказал тебе, что сегодня у нас праздник. Ты и еще трое таких же избранных приглашены на этот праздник почетными гостями.

Бойко громко расхохотался. Жуткий это был смех, было в нем что-то дикое, сатанинское.

– На праздник так не приглашают, – возразил Илья.

– У нас только так и приглашают. Понял?! – В белых глазах полковника Бойко блеснула злоба. – Но я должен сказать тебе, что ты избран. Будь моя воля, я бы давно разделался с тобой. Но ты избран. На тебя указал Атхилоп. И я должен повиноваться. Только поэтому тебя до сих пор никто не трогал. Но сегодня пришла ночь. Великая ночь! Сегодня вы четверо, кого выбрал Атхилоп, сольетесь с его душой. Может быть, сегодня настанет этот долгожданный день, и сын Атхилопа восстанет из гроба и выведет великий народ чудь из-под земли. И тогда мы будем властвовать над миром!

– Что со мной сделают? – спросил Илья, побледнев, уже заранее зная ответ и заранее зная, что на сей раз ему не выкрутиться.

И тут под землей раздался удар, тяжелый, раскатистый, очень похожий на удар колокола, но тем более было странно, что доносился он из-под земли. Почва под ногами ощутимо завибрировала, Илья почувствовал это сквозь подошвы ботинок.

– Праздник начинается, – сказал Бойко. – Уведите его к остальным.

Двое охранников высокого роста лихо закинули Илье руки за спину, на запястьях щелкнули наручники. Несмотря на всю дикость происходившего, они пользовались здесь вполне современными средствами.

Спотыкающегося в темноте Илью повели между могилами. Он видел, как со всех сторон к полковнику Бойко подходили люди, оказывается, их было значительно больше, чем предполагал Илья, они выстраивались парами…

Что было потом, он уже не видел. Илью подвели к небольшому, должно быть, служившему склепом домику. Открылась дверь, и Илью втолкнули в помещение. Он тут же на пороге споткнулся и упал на что-то мягкое. Кто-то застонал под Ильей и заворочался.

– Эй, поосторожнее нельзя?!

Илья, ничего не ответив, на ощупь сполз с человека. Со скованными сзади руками движения давались с трудом. Кроме того, кругом было темно. Правда, потолок склепа был сделан из металлической сетки, и в помещение, хотя и слабо, но поступал свет луны.

Илья встал на колени и стал вглядываться. Он оказался между двумя каменными гробами, больше ничего разглядеть не удалось. Но, судя по недовольному возгласу, в склепе, кроме Ильи, был еще кто-то живой.

– Эй, кто тут есть? – спросил Илья, стараясь подняться на ноги, но ему это никак не удавалось. – Есть тут кто-нибудь? – переспросил он, не дождавшись ответа.

– Есть, – ответил ему из темноты спокойный мужской голос. – Да недолго быть осталось – выпотрошат нас сейчас, привяжут к надгробному кресту, чтоб не всплыли, и бросят в речушку внутренности прополаскивать. Видел я таких покойников. Противное зрелище, доложу я вам. К весне протухнем, а воду только весной спускают.

Неутешительные прогнозы незнакомца никак не повлияли на и без того паршивое настроение Ильи.

– Вы тут один? – спросил он.

– Да нет, тут девица прибабахнутая какая-то, все бормочет про Атхилопа их хренова – это у них местный кладбищенский божок. Нас ему в жертву приносить будут. Но она, видно, зазомбированная, так что ей это даже приятно будет.